– Эй, приятель, а ты что с ним тут делаешь? – спрашивает он и протягивает руки, чтобы взять у нее Фреда.
Элли передает малыша мужу, а сама очень осторожно – разве что не на цыпочках! – приближается к Тому.
– Положи ее, Том. Положи ее на пол аккуратненько, больше никто не должен к ней прикасаться.
Он медленно опускает доску на ковер.
– Если скажешь правду, тебе ничего не будет. Откуда она у тебя?
– Женщина с парковки трейлеров дала. Она такая классная! – Том запинается, и это немного подрывает торжественность заявления. – Она сказала, что я могу покормить ее собаку.
У Элли едва не подкашиваются ноги. Когда она звонит Харди, руки ее трясутся. Она приводит ему только голые факты, без интерпретации, хотя внутри у нее все кричит. Она поверить не может, что могла быть настолько тупой. Как она могла проигнорировать предупредительные знаки? Почему она не уделила приоритетное внимание жалобе Мэгги? Конечно, они говорили Тому, чтобы он не разговаривал с незнакомыми людьми, но с самого начала всех детей ориентировали на «плохого дядю». Когда они в растерянности, мы советуем им обратиться к маме, а если мамы нет, то это может быть какая-то женщина. Но женщины тоже причиняют детям страдания. А при виде Сьюзен Райт у Элли просто мурашки по телу бегали, как ни от одной другой женщины, с которой ей когда-либо приходилось встречаться.
– А куда это ты ходил, да еще один?
Вопрос этот в большей степени адресован Джо. Она ему за такие вещи все яйца пообрывает!
– Он сказал, что идет встретиться с Джейденом, – отвечает Джо, пока Том вешает рюкзак на крючок, а сверху закрывает его курткой. – Я хотел его проводить, но тут все было залито апельсиновым соком.
Апельсиновым соком? Господи! Элли расставляет приоритеты дел на сегодняшний вечер. Прямо сейчас ей необходимо разобраться с этим скейтбордом.
– Ты нес его или ехал на нем? – спрашивает она Тома.
– Я ехал. – Масштабность того, что он совершил, наконец начинает тускнеть. – А что, не нужно было?
Она подавляет желание встряхнуть сына, но вместо этого только кивает.
Перед домом останавливается патрульная машина, и после того, как скейтборд упакован в пластиковый пакет и уложен в багажник, они включают мигалку и несутся к парковке автофургонов.
Полицейские уже окружили трейлер Сьюзен Райт. Может быть, Дэнни был убит здесь? От мысли, что только что здесь был ее сын, по телу Элли пробегают мурашки.
Харди громко зовет Сьюзен, а когда ответа не следует, дает команду на штурм. Застекленная дверь – не препятствие, и через секунду полицейские уже в доме. Сьюзен здесь нет, как и ее собаки, но холодильник и платяной шкаф не пустые, на буфете лежит женская сумочка, а в углу стоит миска с недоеденным собачьим кормом.
– Вызовите криминалистов! – кричит Харди. – Мы должны ее найти. Она не могла далеко уйти.
Во время поездки обратно в участок на заднем сиденье патрульной машины они строят теории – одна сумасброднее другой – насчет того, куда она могла уйти. На Хай-стрит они проезжают мимо коричневой собаки, привязанной перед входом в редакцию «Эха Бродчёрча». Элли почти пропустила ее, но тут…
– Блин! – Она с размаху упирается ногой в пол, хотя сидит не за рулем. – Стоп! Я знаю, где ее искать.
– А с чего бы ей… – начинает Харди, но она уже выскочила из машины и тащит его за собой.
Дверь в «Эхо» открыта нараспашку. Элли колеблется у входа, боясь того, что может там обнаружить. Если Сьюзен осуществила то, чем угрожала Мэгги, она себе этого никогда не простит.
Харди держится рядом и, следуя ее молчаливым указаниям, на цыпочках проходит через отдел новостей в дальний конец комнаты. В темном углу, среди царящего там беспорядка, вокруг стола для совещаний сидят Мэгги, Олли и Сьюзен Райт – словно на какой-то нелепой официальной встрече. Даже отсюда Элли чувствует застоявшийся запах табака.
– Спасибо, что заглянула к нам, Сьюзен, – говорит Мэгги. Это голос прежней, уверенной в себе Мэгги. – Я тут немного покопалась в твоем прошлом. Видишь ли, у меня много друзей во всяких нужных местах. Мои друзья издают половину местных газет в этой стране. Поэтому мне известно насчет твоего мужа. И твоих детей. И что о тебе говорили, хотя это и не было доказано.
Олли через стол подсовывает Сьюзен лист бумаги. С того места, где они стоят, Элли видит, что это газетная страница, только не видно, что там написано.
– Чего вы от меня хотите? – механическим голосом спрашивает Сьюзен.
– Ты угрожала мне, и я едва не позволила, чтобы это сошло тебе с рук. – Видно, что Мэгги зла на себя не в меньшей степени, чем на Сьюзен. – Я собираюсь рассказать обо всем в полиции.
– В этом нет необходимости, – говорит Харди.
Олли явно изумлен, увидев полицейских. Мэгги выглядит так, как будто ждала этого. Лицо Сьюзен остается непроницаемым.
– Сьюзен Райт, вы имеете право хранить молчание, но это повредит защите, если вы при ответе на наши вопросы не упомянете что-либо, на что впоследствии будете ссылаться в суде. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас в качестве улик.
Он по рации вызывает патрульных. Входная дверь распахивается.
– Вы можете взять это, – говорит Мэгги. – Я сделала для себя копии.
– Спасибо, – только и может сказать Элли.
Это газета из Северного Лондона почти двадцатилетней давности, но Сьюзен Райт на фотографии узнается сразу же. Заглавие над снимком содержит всего одно слово: ЧУДОВИЩЕ. В глаза бросаются десятки мерзких слов из этой статьи. Как они могли такое пропустить?