Убийство на пляже - Страница 84

Бэт молча кивает, чтобы не врать в открытую. В пустой дом она не возвращается. Вместо этого она петляет по кварталу, словно заметая следы, затем направляется по дороге из города. Она едет на встречу, которую ей назначила Карен Уайт, причем едет несколько быстрее, чем необходимо, чтобы ее не успели нагнать собственные сомнения.

Через два часа езды Бэт уже толкает дверь кафе «Маленький шеф» на тихой дороге категории А в той части страны, где она никогда не бывала раньше. Она приехала на встречу первой. Есть еще время передумать, пока она заказывает ужасно дорогой кофе, которого ей на самом деле не хочется, и следит за тем, как проезжающие машины поднимают шинами тучи водяной пыли с мокрого от моросящего дождя асфальта.

Кофеин бьет в кровь, и Бэт жалеет, что не заказала кофе без кофеина. Теперь она вся на нервах. Когда дверь открывается, она вздрагивает всем телом, как бывает, когда человек видит какую-то знаменитость. Выражение лица Кейт Гиллеспи подсказывает ей, что узнавание было взаимным, и Бэт вдруг понимает, что и она теперь стала гротескной знаменитостью, при входе которой люди замолкают.

– Господи, как это все странно, верно? – говорит она, пока Кейт усаживается за столик напротив нее.

– Да уж, – угрюмо отвечает Кейт. – Послушайте, я очень сочувствую, что вам пришлось пройти через все это.

Она заказывает чайничек чая. Когда они оказываются рядом, различия между ними очевидны. Кейт на несколько лет старше Бэт, и язык у нее более литературный, как у человека с высшим образованием. Честно говоря, она напоминает Бэт женщин из среднего класса, переехавших в Бродчёрч из Лондона или еще откуда, которые смотрели на нее сверху вниз в группах «Мама и малыш», когда Хлоя была совсем крохотной. Несмотря на все это, связь между ними устанавливается быстрая, глубокая и искренняя.

– Мне понятна ваша боль.

– Вы первый человек, сказавший мне это, которому я по-настоящему верю.

Губы Кейт кривятся в сочувствующей улыбке. В ее внешности есть некоторые признаки, предполагающие, что до того, как все случилось, она была красивой женщиной. Она и сейчас, пожалуй, красива, – черты лица все еще правильные, глаза все такие же зеленые, а волосы блестящие, – но от нее веет обезображивающим горем.

– Вы, наверное, тоже встречали людей, – говорит Кейт, – которые все время рвутся дать понять, как глубоко они чувствуют твою боль, а ты тем временем думаешь: «Да отвалите! Вы и представить себе не можете, что это такое…»

– Да! – живо откликается Бэт. У нее голова кружится от облегчения, что человек так точно передал все словами. – И такое ощущение, что они липнут к тебе, не оставляют в покое, и так им хочется, чтобы ты была им за это благодарна.

– А сами понятия не имеют о горе, настоящем горе, а не этом… – Кейт делает неопределенный жест рукой. – Я раньше думала, что горе – это такая штука внутри, с которой можно бороться и побеждать ее. Но на самом деле это все не так. Это находится снаружи, как тень. От него нельзя ускользнуть, ты должен с этим жить. А оно не становится меньше, и ты просто примиряешься с этим. Через некоторое время я его даже по-своему полюбила. – Бэт не догадывается, что произошло в этот момент с ее лицом, только Кейт вдруг говорит: – Думаете, это сумасшествие? Слишком угрюмо, слишком быстро?

– Вы, похоже, первый встретившийся мне человек, разговор с которым имеет какой-то смысл, – говорит Бэт.

Даже Марк не понимает ее настолько. Она чувствует, что они с Кейт могут сказать друг другу что угодно. Забудьте Пола Коутса, забудьте Марка, Элли, даже Лиз вместе с Хлоей. Вот это и есть то самое понимание, которого она столько искала.

– Сколько уже прошло, пять недель? – спрашивает Кейт. – С мужем по-прежнему все о’кей?

Внезапно Бэт понимает, что ничего этого она рассказать Кейт не может. Ее дела с Марком слишком запутанные, слишком грязные для обсуждения, и это просто неуважительно по отношению к Дэнни и Шарлотте. Она натужно сглатывает и выдавливает из себя:

– То вверх, то вниз. А как вы?

Выражение лица Кейт красноречиво.

– Развелась. Вы ведь знаете, что большинство пар, у которых погибли дети, расходятся. Наверное, пробивали такую статистику через Гугл. Как я в свое время. – Она подносит чашку к губам, однако не пьет из нее. – Карен сказала, что вашим делом занимается инспектор Харди. – Она наклоняется к ней. – Послушайте, Бэт, этот человек отравлен. Они потеряли улики, окончательно запутали все в суде. Из-за него человек, который убил мою дочку, по-прежнему на свободе. Не верьте ни единому его слову.

Бэт чувствует, что ее начинает тошнить. У нее нет другого выбора, кроме как верить Алеку Харди. И здесь все не так, как в Сэндбруке, не об этом ли твердят ей все вокруг?

– О’кей, но…

– Господи, мне так много хочется вам сказать… – говорит Кейт, и только сейчас Бэт понимает, что для этой женщины их разговор – такой же сеанс терапии, как и для нее.

Мысль эта тревожит: Бэт вдруг понимает, что ей – черт его знает почему! – очень хочется, чтобы за Кейт сохранилась роль авторитета в этих вопросах.

– Но, наверное, у вас есть ко мне вопросы.

– Да, есть, – говорит Бэт, соображая, с чего начать. – Мой муж вернулся к работе…

– Вау, да он не теряет времени даром! – сардоническим тоном перебивает ее Кейт. – Все мужчины такие: им нужно что-то делать, не выносят долго думать.