Убийство на пляже - Страница 40

В гостиную входит Пит. Телефон в его руке выключен, но почему-то он прижимает его к подбородку, как будто глубоко задумался. Бэт впервые видит, чтобы Пит о чем-то серьезно задумывался. Тут что-то не так.

– Они хотят, чтобы вы знали: Марк арестован, – говорит он.

Ковер под ногами Бэт вдруг становится вязким, как трясина на болоте.

– Что? – испуганно переспрашивает Хлоя. – Зачем это?

– Он не желает говорить, где был в ночь, перед тем как был найден Дэнни. Арестован – еще не значит, что ему предъявили обвинение. Это просто следующий шаг после допроса с зачитыванием прав и предупреждения об ответственности за дачу ложных показаний.

– Выходит, он… подозреваемый?

Бэт пытается выловить какое-то противоречие во всем этом и не может.

Внезапно тень сомнения по поводу отсутствия Марка в ту ночь начинает бешено разрастаться, как трещинка на дамбе, которую вот-вот прорвет вода, и Бэт чувствует, как ее снова захлестывает приливом паники – совсем как тогда, когда она впервые заметила, что Дэнни пропал.

– Давайте посмотрим, на каком свете мы окажемся, когда они закончат разговор, – говорит Пит. – Я уверен, что все уладится.

– Уладится? – взрывается Хлоя. – Мой брат мертв.

Бэт как во сне тянет Хлою за руку наверх, в ванную комнату. Там она запирает дверь на задвижку и берет лицо дочери в свои ладони.

– С этого момента ты при Пите больше ничего не будешь говорить, – медленно произносит она, глядя ей прямо в глаза. – Он следит за нами, все время следит. Он не друг. Он шпион. Бог его знает, что они там думают. Я не хочу, чтобы они рылись в нашем грязном белье и думали о нас только самое худшее. Будем держать язык за зубами. А если необходимо поговорить, то только ты и я.

Заметно, что Хлоя приходит в уныние, и тут Бэт понимает действие своих слов.

– Ты же не думаешь, что это папа.

Бэт больно поступать так с Хлоей, это убивает ее, но это последняя точка, где она может быть честной до конца. И делает это она для блага Хлои, а может быть – и для своего спасения.

– Чужая душа – потемки, никогда не знаешь человека по-настоящему, даже если столько лет прожила с ним вместе. – Хлоя пытается замотать головой, но Бэт крепко держит ее за подбородок. – Мы сейчас должны быть очень сильными. И тебе придется повзрослеть. Потому что я не знаю, чем это все закончится.

Чуть позже, когда ощущение маминых рук на щеках прошло, Хлоя сидит на кровати с Большим Шимпанзе на коленях и телефоном в руке. Она хмурится, глядя на текстовое сообщение, которое составляла последние полчаса.

Если вы знаете, где мой отец был в прошлый четверг, вы должны рассказать полиции. Это важно. Больше никто не должен об этом знать.

Она глубоко вздыхает и жмет кнопку «отослать».

21

Олли и Карен – единственные посетители бара в «Трейдерс». На столике между ними горит чайная свеча, и они обсуждают Джека Маршалла.

– А что это вообще такое – Морская бригада? – спрашивает Карен. Воображение ее рисует маленьких мальчиков в матросских костюмчиках с синими воротниками.

– Очень похоже на скаутов, только еще и с лодками… – начинает Олли, но затем наступает молчание. К ним за столик неожиданно подсаживается Мэгги Радклифф с бокалом в руке.

– Вы ведь не возражаете, если я к вам присоединюсь? – говорит она, садясь между ними, и бросает на Карен долгий испытывающий взгляд. – Я только что говорила по телефону с вашим боссом. Он говорит, что все время пытается связаться с вами, но безуспешно. Но он догадался, что вы попытаетесь установить контакты с местной прессой. Очевидно, вы здесь в самовольной отлучке?

Карен соображает быстро: соврешь сейчас – и потеряешь их безвозвратно.

– О’кей, вы раскололи меня, – говорит она, поднимая ладони, как бы сдаваясь. – Я взяла отгул и приехала сюда на свой страх и риск. Знаете, я ведь когда-то писала криминальные репортажи для крупноформатных газет. Ну, я думала, что переход в «Геральд» будет для меня шагом в правильном направлении, – все-таки больше читателей, – но у них нет денег на репортажи, все урезано, нет специализации, и мы все просто выдаем пресс-релизы. Короче, не нужно было мне к ним переходить.

– Но почему вы сюда приехали? – спрашивает Олли. – В Лондоне должно хватать и своих преступлений, которые нужно освещать.

Она раскручивает напиток в своем бокале. Сказала «а», придется говорить и «б»…

– Алек Харди. Я отслеживаю его, собираю о нем материал, из-за его последнего дела. – Они непонимающе смотрят на нее. – Сэндбрук.

Мэгги шлепает себя ладонью по лбу.

– Ну конечно! – восклицает она.

– У него была потрясающая карьера, а затем он, после того процесса, исчез. – Для нее большое облегчение рассказать об этом кому-то, кто, как она знает, все поймет правильно. – А теперь он вдруг всплывает здесь. Я тогда была в суде, когда все дело развалилось. Он подвел те семьи. Я видела, как это произошло. И я беспокоюсь, чтобы это не повторилось здесь.

Мэгги угрюмо кивает. Карен так резко опрокидывает в рот остатки своего джина с тоником, что лед бьет ей по зубам.

– Повторить!

Бекка Фишер находится за стойкой бара, но все ее внимание поглощено экраном мобильного. Хотя других посетителей в баре нет, Карен приходится дважды кричать, чтобы повторили заказ. Казалось бы, при такой вялой торговле она должна землю рыть перед своими малочисленными клиентами. На что она там смотрит? Что это может быть такое, если оно оказывается более важным для нее, чем собственный бизнес?